Честно говоря, может это странно, выкладывать вам тексты, которые будут звучать в концерте посвященном войне (зачем вам мои разборы моих ролей, но это особый случай). Это мне кажется необходимым. Задуматься об этом важно... Потому что, то время было тяжелое и страшное, а те люди, что подарили нам будущее великими. Это все очень известные стихи военных лет... Стоит того, чтобы перечитать. Еще мои о них размышления. Я все еще сомневаюсь, что выдержу этот «экзамен» и концерт состоится, но приложу к этому все свои усилия. Сомнения это нормально, на начальном этапе. Но даже если по каким-то причинам что-то не получиться… вы все же прочитаете…


Стихи о любви на войне.

Разбор.


Симонов.

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.


Основная тема стихотворения.

В каждой строчке читается невероятная нежность и утешение. Стихотворение оставлено любимой, чтобы утешать ее холодными вечерами. Я представляю, как хранила его та, которой оно предназначалось лично, которая получила исписанный рукой Симонова листочек. Но далеко не только она. Это стихотворение разошлось тогда по рукам, его читали по радио. Оно давало надежду и поднимало дух всей стране. Меня очень это восхищает. Какой силы духа нужно было быть человеком, чтобы написать стих который так помогал всему Союзу. Это и утешение, и призыв к стойкости, верности и вере. Оно дышит любовью и это главная причина, по которой с ним стоит выходить к зрителю.

Конфликт.

У меня сразу возникает вопрос: А что труднее ждать и верить, что вернется с войны любимый, брат, отец, сын… или быть на войне и неустанно верить, что тебя не забыли и что ждут? Именно ждут волевым, действенным ожиданием, как бы посылая всю свою сущность сквозь войну и расстояние, чтобы благословить, сохранить любимого человека. Конфликт состоит в том, что трудно ждать по обе стороны войны. Для того, чтобы так верить нужно победить собственное неверие, а такие победы достаются нелегче, чем военные.


Юлия Друнина.

***
На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила...

И бойцы вокруг нее толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать - это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть...

Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.

Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко -
В сорок первом он сейчас году.

Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила...

Основная тема стихотворения.

Это очень верно кем-то подмечено, что ожоги жизни остаются на сердце и отражаются во взгляде. Ничем не сотрешь войну и пережитый ужас. Война преследует того, кто видел ее в лицо. Долго преследуют человека ночные кошмары… И даже в тихий семейный вечер, через много лет после победы, война все еще близко. Это трагедия того поколения.

Конфликт.

Смерть никого не жалеет и даже живых; перед ними потом всю оставшуюся жизнь возникают последние взгляды и звучат в ушах последние слова однополчан. А хочется жить, любить и чувствовать так как будто войны в их жизни не было, а так жить уже невозможно.

***
Кто-то плачет, кто-то злобно стонет,
Кто-то очень-очень мало жил...
На мои замерзшие ладони голову товарищ положил.
Так спокойны пыльные ресницы,
А вокруг нерусские поля...
Спи, земляк, и пусть тебе приснится
Город наш и девушка твоя.
Может быть в землянке после боя
На колени теплые ее
Прилегло кудрявой головою
Счастье беспокойное мое.


Основная тема стихотворения.

Очень ярко рисуется эта картина. Ночь. Поле. Холодно. Сидящая на холодной земле девушка на руках, у которой, спит боец. Она не здесь, она в своих мечтах, она способна мечтать в это жуткое время, где жизнь не обещает ей с уверенностью, не только завтрашнего дня, но даже несколько следующих минут - они одновременно и подарок судьбы и неизвестность, а будут ли еще минуты, часы, дни и даже года? Но она видит своего любимого. Она желает счастья не только ему, но ей не безразличен каждый ближний человек. Война роднит людей по-своему.

Конфликт.

Все очень просто. Этот конфликт и внешний и внутриличностный был один на всех. Хотелось, чтобы не было войны, но она была. А этих стихах все еще длится их то настоящее, которое станет моим настоящим на сцене.

Елена Ширман.


Последние стихи
Эти стихи, наверное, последние,
Человек имеет право перед смертью высказаться,
Поэтому мне ничего больше не совестно.
Я всю жизнь пыталась быть мужественной,
Я хотела быть достойной твоей доброй улыбки
Или хотя бы твоей доброй памяти.
Но мне это всегда удавалось плохо,
С каждый днем удается все хуже,
А теперь, наверно, уже никогда не удастся.
Вся наша многолетняя переписка
И нечастные скудные встречи —
Напрасная и болезненная попытка
Перепрыгнуть законы пространства и времени.
Ты это понял прочнее и раньше, чем я.
Потому твои письма, после полтавской встречи,
Стали конкретными и объективными, как речь докладчика,
Любознательными, как викторина,
Равнодушными, как трамвайная вежливость.
Это совсем не твои письма. Ты их пишешь, себя насилуя,
Потому они меня больше не радуют,
Они сплющивают меня, как молоток шляпу гвоздя.
И бессонница оглушает меня, как землетрясение.
… Ты требуешь от меня благоразумия,
Социально значимых стихов и веселых писем,
Но я не умею, не получается…
(Вот пишу эти строки и вижу,
Как твои добрые губы искажает недобрая «антиулыбка»,
И сердце мое останавливается заранее.)
Но я только то, что я есть, — не больше, не меньше:
Одинокая, усталая женщина тридцати лет,
С косматыми волосами, тронутыми сединой,
С тяжелым взглядом и тяжелой походкой,
С широкими скулами, обветренной кожей,
С резким голосом и неловкими манерами,
Одетая в жесткое коричневое платье,
Не умеющая гримироваться и нравиться.
И пусть мои стихи нелепы, как моя одежда,
Бездарны, как моя жизнь, как все чересчур прямое и честное,
Но я то, что я есть. И я говорю, что думаю:
Человек не может жить, не имея завтрашней радости,
Человек не может жить, перестав надеяться,
Перестав мечтать, хотя бы о несбыточном.
Поэтому я нарушаю все запрещения
И говорю то, что мне хочется,
Что меня наполняет болью и радостью,
Что мне мешает спать и умереть.
… Весной у меня в стакане стояли цветы земляники,
Лепестки у них белые с бледно-лиловыми жилками,
Трогательно выгнутые, как твои веки.
И я их нечаянно назвала твоим именем.
Все красивое на земле мне хочется называть твоим именем:
Все цветы, все травы, все тонкие ветки на фоне неба,
Все зори и все облака с розовато-желтой каймою —
Они все на тебя похожи.
Я удивляюсь, как люди не замечают твоей красоты,
Как спокойно выдерживают твое рукопожатье,
Ведь руки твои — конденсаторы счастья,
Они излучают тепло на тысячи метров,
Они могут растопить арктический айсберг,
Но мне отказано даже в сотой калории,
Мне выдаются плоские буквы в бурых конвертах,
Нормированные и обезжиренные, как консервы,
Ничего не излучающие и ничем не пахнущие.
(Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.)
… Как в объемном кино, ты сходишь ко мне с экрана,
Ты идешь по залу, живой и светящийся,
Ты проходишь сквозь меня как сновидение,
И я не слышу твоего дыхания.
… Твое тело должно быть подобно музыке,
Которую не успел написать Бетховен,
Я хотела бы день и ночь осязать эту музыку,
Захлебнуться ею, как морским прибоем.
(Эти стихи последние и мне ничего больше не совестно.)
Я завещаю девушке, которая будет любить тебя:
Пусть целует каждую твою ресницу в отдельности,
Пусть не забудет ямочку за твоим ухом,
Пусть пальцы ее будут нежными, как мои мысли.
(Я то, что я есть, и это не то, что нужно.)
… Я могла бы пройти босиком до Белграда,
И снег бы дымился под моими подошвами,
И мне навстречу летели бы ласточки,
Но граница закрыта, как твое сердце,
Как твоя шинель, застегнутая на все пуговицы.
И меня не пропустят. Спокойно и вежливо
Меня попросят вернуться обратно.
А если буду, как прежде, идти напролом,
Белоголовый часовой поднимет винтовку,
И я не услышу выстрела —
Меня кто-то как бы негромко окликнет,
И я увижу твою голубую улыбку совсем близко,
И ты — впервые — меня поцелуешь в губы.
Но конца поцелуя я уже не почувствую.

Основная тема стихотворения.

Елена Ширман, может быть, самая великая женщина, о которой я когда-либо слышала. Она выпускала сатирические листовки и газеты, в том числе и со своими стихами, она помогала своим талантом тем, кто имел счастье тогда держать их в руках. Когда ее схватили, все эти материалы были при ней. Это стихотворение было написано поэтессой в ночь перед казнью. Перед этой ночью немцы заставили ее вырыть могилы своим родителям и расстреляли их у нее на глазах. Завтра ей придется рыть могилу уже для себя. Что бы вы смогли написать в такой ситуации? Лично я ничего. Думаю, если бы плакать я уже не могла то, сидела бы, глядя в одну точку, и повторяла бы: «Ничего страшного, скоро это все кончится, очень скоро, осталось не долго ждать». Она пишет свои последние стихи, в которых говорит о любви. По сути, это письмо любимому человеку. Она пишет это с нечеловеческой внутренней силой.
Первая строчка: Эти стихи, наверное, последние. Потом как бы призирая свою минутную слабость и особенно это жалкое наверное и жестко ставит все по местам следующей сточкой: Человек имеет право перед смертью высказаться. Дальше она перечеркивает многие дорогие ее сердцу моменты жизни, переписку, стихи, и даже свою жизнь, называя ее бездарной. Но ведь это письмо любимому и Елена меняет тон на более мягкий и тем более самое последнее. Она пишет следующее:
И говорю то, что мне хочется,
Что меня наполняет болью и радостью,
Что мне мешает спать и умереть.
Человека завтра расстреляют, но она продолжает думать о том, что мешает ей спать и умереть. Выбора уже нет, но мешает! У меня это вызывает такое восхищение, что дышать трудно. Она влюблена, как девчонка, ну не может она думать о казни, потому что любит и как утверждает сама поэтесса, именно любовь мешает ей спать, а не беспокойство или страх. Более того, она пишет много нежного.
Например:

Я завещаю девушке, которая будет любить тебя:
Пусть целует каждую твою ресницу в отдельности,
Пусть не забудет ямочку за твоим ухом,
Пусть пальцы ее будут нежными, как мои мысли.
(Я то, что я есть, и это не то, что нужно.)
… Я могла бы пройти босиком до Белграда,
И снег бы дымился под моими подошвами,
И мне навстречу летели бы ласточки,
Но граница закрыта, как твое сердце,
Как твоя шинель, застегнутая на все пуговицы.
И меня не пропустят. Спокойно и вежливо
Меня попросят вернуться обратно.
А если буду, как прежде, идти напролом,
Белоголовый часовой поднимет винтовку,
И я не услышу выстрела —
Меня кто-то как бы негромко окликнет,
И я увижу твою голубую улыбку совсем близко,
И ты — впервые — меня поцелуешь в губы.
Но конца поцелуя я уже не почувствую.

Я задумалась о том, почему именно голубая улыбка, думаю, так, последнее, что видит человек падающий от выстрела – это небо, когда навсегда закрываются глаза небо в прищуре выглядит как улыбка. Тема: для меня это сила человеческой личности и еще то, что нет ничего более великого чем любовь.

Конфликт.

Мне кажется, что человек, которому предназначается письмо, ее не любит.

Николай Майоров

Есть в голосе моем звучание металла.
Я в жизнь вошел тяжелым и прямым.
Не все умрет. Не все войдет в каталог.
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли,
Где мы прошли с обугленными ртами
И мужество, как знамя пронесли.

Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы.
Когда б не бой, не вечные исканья
Крутых путей к последней высоте,
Мы б сохранились в бронзовых ваяньях,
В столбцах газет, в набросках на холсте.
Мир, как окно, для воздуха распахнут,
Он нами пройден, пройден до конца,
И хорошо, что руки наши пахнут
Угрюмой песней верного свинца.
И как бы ни давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово "Человек"!


Основная тема стихотворения.

Что сказать? Не буду скрывать, что мне никогда не постигнуть всю глубину этого произведения. Я не понимаю, как это «песня свинца». Я ведь не слышала как проносятся мимо пули… но все же есть и то, что я понимаю - это человеческое сердце. То сердце, что было способно так воевать, так любить; любить не просто конкретного человека, но людей – это, к сожалению дано не каждому. Почему я решила включить это стихотворение в концерт? Оно отвечает на вопрос и мой, и, я думаю, вопрос зрителей: «А какие они были, эти люди?»

Конфликт.

Автор в глубине души хочет быть другим, мягче, но это теперь не дано.

Павел Коган

Ну, как же это мне сказать,
Когда звенит трамвай,
И первая звенит гроза,
И первая трава,
И на бульварах ребятня,
И синий ветер сел
На лавочку,
И у меня
На сердце карусель,
И мне до черта хорошо,
Свободно и легко,
И если б можно, я б ушел
Ужасно далеко,
Ну, как же это мне сказать,
Когда не хватит слов,
Когда звенят твои глаза
Как запах детских снов,
Когда я знаю все равно -
Все то, что я скажу,
Тебе известно так давно,
И я не разбужу
Того, что крепко, крепко спит.
Но не моя ж вина,
Что за окном моим кипит
Зеленая весна.
Но все равно такой порой,
Когда горит закат,
Когда проходят надо мной
Большие облака,
Я все равно скажу тебе
Про дым, про облака,
Про смену радостей и бед,
Про солнце, про закат,
Про то, что, эти дни любя,
Дожди не очень льют,
Что я хорошую тебя
До одури люблю.


Основная тема стихотворения.

Этот поэт погиб в годы войны. Это стихотворение очень не соответствует ни этому факту, ни тому времени. Когда человека переполняет любовь, есть и ее верный спутник восторг. Мне невероятно важно знать, что были настолько великие и сильные люди, которые были способны так писать, несмотря на все горе. Павел Коган известен своими романтическими стихами. Это несоответствие, а лучше сказать противостояние смерти главное в этом стихотворении для меня.

Конфликт.

Конфликт заключается в том, что автор и сам не понимает, как ему удается таким быть. Меня шокирует, как смог человек написать такое в войну, тем более это раздирает надвое его самого.


Ольга Берггольц

* * *
Я тайно и горько ревную,
угрюмую думу тая:
тебе бы, наверно, иную -
светлей и отрадней, чем я...

За мною такие утраты
и столько любимых могил!
Пред ними я так виновата,
что если б ты знал - не простил.
Я стала так редко смеяться,
так злобно порою шутить,
что люди со мною боятся
о счастье своем говорить.
Недаром во время беседы,
смолкая, глаза отвожу,
как будто по тайному следу
далеко одна ухожу.
Туда, где ни мрака, ни света -
сырая рассветная дрожь...
И ты окликаешь: "Ну, где ты?"
О, знал бы, откуда зовешь!
Еще ты не знаешь, что будут
такие минуты, когда
тебе не откликнусь оттуда,
назад не вернусь никогда.

Я тайно и горько ревную,
но ты погоди - не покинь.
Тебе бы меня, но иную,
не знавшую этих пустынь:
до этого смертного лета,
когда повстречалися мы,
до горестной славы, до этой
полсердца отнявшей зимы.

Подумать - и точно осколок,
горя, шевельнется в груди...
Я стану простой и веселой -
тверди ж мне, что любишь, тверди!

Основная тема стихотворения.

Ревность к самой себе – чувство, действительно, страшное. Об этом тоже писать трудно, но очень хочется рассказать о таких чувствах. Послевоенные девочки уже не теряли в такой степени женственности и веселости. А женщинам прошедшим войну, концлагеря, работу на заводах до упаду, фронт уже не восстановить свой довоенный внутренний мир, своего девического взгляда, утраченные волосы, зубы, кожу – для каждой женщины это невосполнимая потеря – это еще одна война после войны. Необходимо и в ней выстоять и снова научиться нравиться себе, любимому, окружающим.

Конфликт.

Конфликт уже заявлен в самой теме, я могу лишь уточнить, его тем, что, кроме того, что утрачено, ни одна война не отнимет у женщины желания оставаться женщиной! Чтобы оценить это и начать что-то теперь менять нужно иметь огромное мужество, а уже хочется быть слабой. Но они будут сильными, снова станут прекрасными и в конце концов уступят часть своей силы любимым. Конфликт в том, что эти душевные силы нужно найти.